…Днем 1 февраля 1953-го из избы на заметенную улицу вышла женщина с большими са-нями. Тяжело переваливаясь, направилась по снегу за три километра – к ближайшему озеру. Идти было трудно – под сердцем женщина носила ребенка, но выбора не было: чтобы прото-пить печь, надо нарезать камыша. Через несколько часов она вернулась – с полными санями. Зашла в избу, распутала платок, затопила. Неуклюже, тяжело забралась на печь – там и роди-ла сына.

Тамбов, Алтай, Бали

- Ничего особенного, так раньше в селе все жили, - пожимает плечами Николай Апасов, чья жизнь началась на той самой печке. – В семье нас, ребятишек, было четверо: три маль-чонка да девчонка.

Присказки да прибаутки, характерный народный говорок, кажущаяся простота и не кажу-щаяся сила, крестьянская смекалка, энергичность и искренность – из этого, кажется, сделан известный в родном Усть-Пристанском районе и во всем Алтайской крае фермер Николай Апасов.  

- Полтора века назад на Алтай из-под Тамбова перебрались мои прапрадеды. Перепись 1917 года показала, что к тому времени предки мои имели 60 соток земли в собственности и еще несколько – в аренде. Держали двух лошадей, двух коров, поросят, - рассказывает Нико-лай Иванович. И тут же переключается: – Несколько лет назад я отдыхал на Бали и случайно встретил однофамильца из России. Подумал – а вдруг родня? Подошел, разговорились, ока-залось, тот Апасов тоже пошел по аграрной стезе, работал замминистра сельского хозяйства, и корни, корни-то тоже из-под Тамбова! Потом уже, позже, когда земляк с Алтая писал лето-пись села Нижнеозерное, помогал тот Апасов с поиском информации – кстати, оказавшийся моим дальним родственником.

Апасовы пришли на территорию современного Усть-Пристанского района в 1840-60-х го-дах. Николай Иванович аргументирует это переселение так:

- Государство помогало, земли давало. Там было густо, тут – пусто. Народ надо было пе-реселять. А здесь красота, Чарыш один чего стоил! Из реки рыбу добывали, стерлядь к цар-скому столу от нас везли – лошадями, в бочках с водой.

Сидельцы
Места здесь и в самом деле хорошие. Привольно и легко дышится. Есть где хлеб растить и скот пасти – живи, человек, работай на земле!

Они и жили, Апасовы, и работали. А еще – неожиданно:

- Мы все сидели, - Николай Иванович широко улыбается. И охотно повествует.

Первым в каталажку «загремел» дед, Евдоким Степанович Апасов, да не один, а на пару с братом Яковом. Книга №3 на записку решений суда Н.-Чарышской волости за ноябрь 1914 года гласит: «Вечером 17 июня Макар Стребков возвращался из Коробейникова и догнал братьев Апасовых. Они остановили свою лошадь, подошли и стали бить неизвестно за что, сорвали шляпу и пиджак».

Апасовы отстаивали свою версию: Стребков получил за дело – ибо нечего было косить се-но на их земле. В итоге суд определил: «Драка между тяжущимися была обоюдная, истец Стребков первый с доской набросился на Апасовых». А потому всех участников потасовки подверг аресту при каталажке волостного правления на 7 суток. В иске Стребкову отказано.

Довелось побывать в кутузке и отцу Николая Ивановича. Ивану Евдокимовичу в военном 1941-м исполнилось всего ничего – 14 лет. Время тяжелое – не жировали. Паренек был ху-дощав чрезвычайно, весил 36 килограммов. Несмотря на подростковый возраст, уже вовсю работал в колхозе – да не за деньги, а за «палочки» - трудодни. И ведь надо было такому слу-читься, что под пареньком пала лошадь. Далеко за деревней это случилось. По законам то-гдашним следовало снять шкуру с животины и принести ее в контору. Иван, понятно, с ту-шей не справился. За что и был отправлен в каталажку на 15 суток.

Через четыре года парню исполнилось 18, и он отправился на фронт. Слава богу, война за-канчивалась. Иван Апасов дошел до Польши, успел «половить по подвалам немцев» - и вер-нулся к уборке домой. К чести отца Николая Иванович надо сказать, что настоящим солдатом он себя не считал и от звания фронтовика всегда открещивался – говорил, что боев настоящих не видел, в атаку не ходил. Считал, что не имеет морального права получать преференции и льготы ветеранов ВОВ. Всю жизнь Иван Евдокимович проработал в селе механизатором.

Его супруга Валентина Тимофеевна с 14 лет была дояркой – и при этом в школу ходила. Нормальная для военного времени ситуация.

Привычка к труду
- Удивительно, вроде бы никто к труду специально не приучал, а лентяев среди нас в семье не было, - говорит Николай Апасов. – Огород с гектар примерно, скотина – на нас, ребятишках. Помню, фуража тогда не давали, коров кормили тыквой да картошкой – сами все и растили. Сегодня детей полы мыть не заставишь – я считаю, это неправильно. Работать надо!

Сам фермер еще будучи подростком сел на прицепную косилку в колхозе. И никто ведь не спрашивал, сколько ему и другим ребятам лет. «На конские грабли посадили, а я черессе-дельник не знал как затянуть. Ну ничего, пообвыкся. А девчонки из класса – тяпки в зубы – и вперед», - вспоминает фермер.

Неугомонная натура покою не давала ни самому Николаю Ивановичу, ни людям вокруг. Наиболее остро это почувствовалось в конце 1980-х. Тогда в колхозе царил так называемый хозподряд. Все работали в бригадах. И доходом считалась разница между фактически поне-сенными затратами и производством продукции по фиксированным ценам. При этом рост зарплаты не должен превышать производительности труда. Все правильно.

Казалось, все просто: больше работай – больше получишь. На деле же система дала сбой. Видно, не обошлось и без пресловутого человеческого фактора. И вышло так, что бригада, в которой люди с пяти утра и дотемна рвали жилы на свекловичных полях, получив наивыс-шую производительность труда, осталась с минимальным доходом. Вышел скандал. На сто-рону апасовской бригады встал и профсоюз, но доказать правды не получилось. Долго длился этот конфликт, окончившийся для Николая Ивановича вполне в русле странной семейной традиции – он попал на восемь суток в кутузку. Революционерам никогда легко не жилось.

Непокорённая вера в себя
Непокоренный и несломленный, Апасов с радостью вдохнул ветер перемен, что принесли с собой девяностые. Привыкший идти наперекор сложившемуся порядку и не боявшийся большой и трудной работы, имеющий профессию тракториста-машиниста и веру в собствен-ную правоту, 19 февраля 1992-го он основал фермерское хозяйство.

Это было время веселое, непонятное – но именно тогда определялся вектор дальнейшего развития, определялась судьба российского крестьянства.

- Помню, только образовался союз фермеров и мы, первые, на встречи в Барнаул приезжа-ли исключительно на ЗИЛах – не было тогда в помине иномарок, - Апасова новые времена не тревожили, не пугали, а давали возможность проявить себя и наконец-то ни от кого не зависеть, работать только на себя.

Государство тогда повернулось лицом к новому зарождающемуся аграрному классу - фер-мерам. Появилось понятие «силаевский миллиард» - деньги на развитие давала Москва. Бан-ки тоже не оставались в стороне – кредиты давали максимально быстро (редко когда на рас-смотрение заявки уходило два дня), решения принимали оперативно, денег давали много.

Посевная за два дня
В 1992-м Апасову досталось 73 гектара (забегая вперед, скажем: спустя четверть века зем-ли почти 20 тысяч гектаров).  Из техники по паям достался трактор Т-70. Как хочешь, так и работай.

Хорошо, что новоявленный фермер унынию был неподвластен и с присущим ему задором отправился первым делом на… колхозную свалку. Там откопал штук пятнадцать борон, при-тащил домой, отремонтировал «на коленке». Та же судьба постигла и старенькую сеялку. К весне на кредитные деньги взял Апасов трактора ДТ-75 и МТЗ-82, комбайн.

Первая посевная, прямо скажем, длилась недолго. С товарищем Николаем Черных управи-лись за два дня. Уборка тоже не затянулось. Апасов молотил, Черных на ЗИЛе отвозил зерно. Вырученных за урожай денег хватило покупку трех сеялок, плоскореза, пары зерноочисти-тельных машины, триерные блоки, емкости под ГСМ, грабли, косилки. Еще и на жизнь ста-лось.

Не сказать, что односельчане первых фермеров дружно записали в кулаки. Но всем было любопытно: как дальше пойдет дело? Особого расположения, впрочем, от колхозников ждать не приходилось. Простой пример: домашний скот проходил, вытаптывая поля колхоза, и шел дальше, к полям Апасова. Мало того что никто не пошевелился, чтобы как-то исправить ситуацию – наоборот, руководители колхоза в открытую говорили: пусть наше попортит, главное, чтобы фермеру навредили». Своего не было жалко – а фермерского и подавно.

Спасти деревню
КФХ Николая Ивановича меж тем заметно набирало обороты. Через пару лет земли насчитывалось уже полтысячи га, появились зерносклады. Фермер на том этапе для себя прикидывал оптимальный объем пашни. Решил, что 1000-1200 гектаров будет в самый раз. Однако сам не заметил, как земли стало 2700 га, а число работающих выросло до 40 человек.

И каждый год приносил прибавку. Десятилетие Апасов встретил, обрабатывая уже 10 000 гектаров. «Это было счастливое время, - отзовется о 2002-м фермер. – Тогда у нас все было, а нам за это ничего не было».

Но безоблачный период завершился быстро. Фермеры быстро освоили выражение «нож-ницы цен», возмущались стремительному росту стоимости техники, запчастей, ГСМ. В это же время (год 2007-2008) в регион стали наведываться столичные гости. Со вполне опреде-ленными целями. Холдингам была нужна земля. При этом никто из москвичей не утруждал себя заботами об  алтайских селах, о людях. Большой бизнес жаждал минимизировать затра-ты и выжать из земли максимум, на который она способна. Причем заявлял о себе пришлый люд борзо, нагло, с напором: мы пришли, нам надо, мы будем.

Надо отдать должное краевым властям – те быстро разглядели угрозу будущему села. Если бы отдали землю варягам – на деревнях, на людях можно было смело поставить крест. Боль-шой бизнес ратовал за сокращение рабочих мест, не шло и речи о какой-то социальной на-грузке. Да что об этом!

- В 2008-м москвичи готовы были скупить всю свободную землю. На тот момент в районе доживали свои последние – казалось – дни два сельхозпредприятия: в селах Коробейниково и Краснодарка. Я понял, если скупят эти хозяйства столичные бизнесмены, то ничего не останется – ни фермы, ни школы, ни садика, - объясняет Николай Апасов.

Местные власти пошли навстречу местному фермеру, и вскоре его предприятия приросло еще семью тысячами гектаров. Плюс в КФХ появилось животноводство.

Наверное, Апасову спокойнее жилось бы без этого «довеска» - бизнес был хорошо изучен и налажен, доход приносил. А тут – столько вложений, стольким объектам ума предстояло дать! Но не смог иначе поступить фермер. Не смог бы жить спокойно, видя, как на глазах рушится привычный миропорядок.

От хорошего семени…
А вот еще одна история, наглядно раскрывающая сущность фермера. Сюжет про семена. Дело в том, что уже много лет предприятие Апасова имеет статус элитно-семеноводческого. Сейчас этим уже никого не удивишь.

Однако в свое время – и не так давно, между прочим - в регионе стоял большой вопрос с обеспеченностью именно качественными районированными семенами. Усть-пристанский фермер одним из первых обозначил эту проблему.

Буквально на второй год фермерствования понял, что урожайность напрямую зависит от качества посевного материала. И в 1993-м обратился в Алтайский НИИ сельского хозяйства. Бывший директор института Виктор Яковлев дал добро на сотрудничество. И началась большая интересная работа. С нуля.

- Я сам поехал в институт познакомиться, поговорить насчет семян, - вспоминает Апасов. – Тогда еще совсем не знал, как выводятся сорта, что такое репродукции. Но мы начали плотно работать. Аграрная наука в те годы жила обособленно, вдали от крестьян. И наконец началось это сближение.

Николай Иванович предоставил ученым свои площадки для опытов. Доходило до почти двух тысяч экспериментальных делянок! Апасов и сам втянулся в это увлекательное занятие. Он, конечно, уже знал, как рождаются сорта, сам вел тетради, куда записывал результаты на-блюдений.

Тогда же зародилась традиция проведения специализированных семинаров на апасовских полях. В 1995-м прошел первый семинар. Тогда он еще не носил статуса краевого, просто – на результаты экспериментов приезжали посмотреть коллеги-аграрии и своего и соседних районов. Ну а дальше сработало «сарафанное радио» - про любопытные делянки узнавали все новые люди. Теперь каждое лето свыше сотни специалистов едут в село Коробейниково Усть-Пристанского района – увидеть  новинки АНИИСХа, послушать мнения коллег.

…Все у Апасова по уму, по сердцу сделано. Большая территория, где распложена база фермера, содержится в порядке. Мощный сушильный и зерноочистительный комплекс вы-сится – он заметен издали.

Сам Николай Апасов – фигура для аграрного региона знаковая и выдающаяся. Большой, открытый, живой и эмоциональный человек, который точно знает, куда идти дальше. За ним – большой коллектив, высокая ответственность за село. Ее, как и работы, Николай Иванович не боится. Есть голова, руки, опыт, есть люди. Есть надежный и прочный тыл – семья. Сын Алексей – первый помощник во всех делах. Он окончил экономический факультет аграрного университета, с отцом плечо к плечу в хозяйстве с 2004-го.

Дома – мир и любовь. И Любовь, жена Николая Ивановича.

- Вот вы спрашиваете, где я энергией подпитываюсь. Да дома, где еще! – восклицает радо-стно фермер. – Приду вечером, Люба меня накормит. Она знаете какая хорошая, спокойная у меня! А тут и внук с разбега несется деда обнимать. Ну, что еще надо?!

…А ничего и не надо больше, Николай Иванович. Чтобы здоровы были домочадцы, чтобы крепло предприятие.

**
Цифры и факты

Около 20 тысяч гектаров обрабатывает крестьянское хозяйство Николая Апасова.

944 головы КРС содержится на ферме, из них 320 – дойное стадо. надой – 4500 кг на каж-дую корову.
99 человек трудится в коллективе.

15 600 рублей – такова средняя зарплата на предприятии за 2016 год.

Хозяйство имеет статус элитно-семеноводческого. До 1800 опытных делянок закладыва-лось в полях Апасова совместно в АНИИСХом.

75 тракторов, 33 комбайна, 33 грузовых автомобилей, 7 сеялок точного высева, а еще – легковые машины, различные сельхозорудия – таков машинно-тракторный парк в КХ.

Николай Апасов – лауреат престижной Столыпинской премии.