Говорят «Егоров» подразумевают «село»
04.10.2017
05:26
Так уж сложилось, что село Лебяжье Егорьевского района хоть у местных жителей, хоть у приезжих в эти места ассоциируются с Евгением ЕГОРОВЫМ. Быть может это и не совсем верно, когда территория с населением в полторы тысячи человек сводится к одному человеку, но факт остается фактом: говорят «Егоров», подразумевают «село», «хозяйство», «отрезок жизни». Еще бы, в следующем году будет 40 лет, как Евгений Михайлович вернулся в колхоз. Сначала главным инженером, а 23 года назад возглавил хозяйство. Это тот самый случай, когда уместной будет поговорка: «где родился, там и пригодился». И не просто пригодился, а вывел свое дело на новый уровень. Но обо всем по порядку.
«Сними подвенечное платье»
61 год назад, в семье простого скотника и продавщицы сельпо родился мальчик. Назвали Женей. В семье было трое детей, поэтому жили как все: не велико. Был домашний скот, так что управляться с животными будущий руководитель хозяйства научился рано. С отцом бегал на колхозную ферму, наблюдал, как тот работает на тракторе, порой и помогал. Там-то и влюбился в технику. После школы видел для себя один путь – на мехфаке сельхозинститута. Туда и поступил, без протекций колхоза, своими силами.
- Я не представлял для себя работу ветврачем или зоотехником. А к железкам тянуло, - вспоминает Евгений Михайлович. – Поэтому и пошел на мехфак.
Получив в 1978 году диплом специалиста, Евгений Михайлович вернулся в родную деревню. Хоть в городе и были свои плюсы – студенчество все же прошло там – другой жизни для себя не представлял. И сразу же получил должность главного инженера колхоза.
- Расслабиться мне не дали, - улыбается наш герой. – На третий же день председатель сказал: «Давай, снимай подвенечное платье и начинай вкалывать!». Тогда в колхозе 500 человек было, инженер за многое отвечал. Только комбайнов в моем «подчинении» 50 штук было. К слову, сейчас те же площади всего 7 единиц обрабатывают.
Сказать, что молодого начальника сразу приняли с распростертыми объятьями, будет лукавством. К огромной ответственности добавились проверки от подчиненных. Но «экзаменовали» как-то по-доброму. Все же специалист вырос на глазах у сотрудников.
- Помню, случай был: в одной из бригад поломка – трактор барахлит. Помощник подошел ко мне и говорит: «Михалыч, что-то понять не можем, что с трактором. Глохнет и все». Я говорю: «Надо топливный насос проверить». А они хитренько так смотрят со словами, что надо бы прям здесь и сейчас решить этот вопрос. Думаю: «Что ж такое?», а потом из практики вспоминаю подобный случай, разбираю подкачивающую помпу, а там пружины нет! Куда, говорю, ребята, пружину дели? Так что, конечно, и проверяли, и испытывали, куда без этого. Молодой же пришел. У инженера в те времена дел было выше крыши всегда. Что не случись – инженер виноват.
Полная ответственность
Так и летели годы в делах да заботах. Колхоз слыл середнячком по советским меркам, но убыточным никогда не был. Хотя сейчас параллели проводить сложно. Экономика другая была.
- Помню годы, когда по 2 центнера с гектара собирали, засуха ужасная, - говорит Евгений Михайлович. – Зона такая. Сегодня в таких условиях остаться на плаву было бы крайне сложно. Хотя колхоз деньги считал. А вообще интересно быть свидетелем того, как все меняется. Даже природа. Последние года четыре климат изменился, стало значительно лучше с урожаями.
Но давайте вернемся в самые сложные, по признанию собеседника, годы. Перестройка и девяностые мимо Лебяжки не прошли. В 1994 году Евгения Егорова избрали председателем колхоза.
- Если честно, работу я эту знал и не шибко рвался, - говорит Евгений Михайлович. – Но я же вырос в этом селе, да и мужики сказали: «Давай!». А потом начались смутные годы. Но я все выдержал – жалко было дело бросить. А такое выдержать было не просто – рвали на части как щенят. С одной стороны, экономика пошатнулась: зарплату людям по три года не платили, с другой – энергетики всю кровушку выпили. С третьей – бригады в черных плащах приезжали. И каждый требовал свое, с каждым надо было договориться.
С энергетиками вопрос остро в девяностые стоял у всех колхозов. «Лебяжье» не исключение.
- В советское время счетчик стоял в Егорьевке, на Лебяжку шел фильтр, - объясняет Евгений Егоров. – Но тогда просто все было – свет стоил копейки, да и народ платил исправно. Что не заплатит – колхоз покрывал легко. А в 90-е никто платить не стал, а цены, тем временем, выросли до потолка. И на колхоз повалились миллионные долги только за электроэнергию. Пришлось в экстренном порядке счетчики ставить, разбираться с этим. Сложность 90-х годов была в том, что никто просто не понимал, как жить дальше. Цены улетели вверх на все, кроме продукции. Плюс налоги появились – колхоз знать не знал про эту статью расходов. Но человек ко всему привыкает, ко всему адаптируется. Просто начали внимательно смотреть на то, что рентабельно, от чего-то отказываться.
Внутренняя перестройка
В свое время колхоз развивал несколько направлений: животноводческое (молочное скотоводство, свиноводство и овцеводство) и растениеводческое. На сегодняшний день из тех флагманов остались только молочка и полеводство.
Проблема 90-х была еще и в том, что люди, их отношение к работе, тоже изменилось. Конечно, остались бывалые, радеющие за свое дело. Но появилось и много тех, кто стал считать труд на селе чем-то зазорным.
- Знаете, когда скажешь человеку 100 раз что он свинья, он и захрюкает. Посмотрите, что по телевизору показывают? Молодежь смотрит и верит, что так и должно быть. И это не пережиток именно того времени, сегодня не лучше, - сокрушается Евгений Егоров. - Что завтра будет – непонятно. Чем эту грязь, покажите лучше, что и токарь может хорошо жить, и сельхозник. А то только бандиты да офисные сотрудники на экране. Как итог, вузы выпускают пачками менеджеров, юристов да экономистов. В сельское хозяйство идут либо совсем уж идейные, либо от безысходности. Да и кто почувствовал быстрые деньги, торгуя в том же ларьке, он же за станок уже не пойдет, там, как ни крути, надо 8 часов от звонка до звонка отстоять.
Но вернемся к нашим баранам. Собственно, из-за кадрового голода пришлось отказаться от свинофермы. С овцеводством, - а хозяйство держало 12 000 голов, - ситуация сложилась иначе.
- В те годы резко упала цена на шерсть. И не просто цена понизилась, а стало именно убыточным заниматься этим направлением, - вспоминает Егоров. – Стало понятно, что надо отказываться от овец. Но чабаны в овчарне работали очень хорошие, отказываться от них не хотелось. Вот и поехал в департамент по животноводству с вопросом – что делать дальше, на что заменить поголовье. Там тогда Корягин работал. Он говорит – бери мясной скот по лизингу. Так началась история мясной фермы.
Сначала купили 75 «мясных» телок в «Чарышском» Усть-Калманского района, чтобы мужики без дела не сидели.
- Когда только начинали заниматься герефордами, держали скот в соломенных «коровниках», - вспоминает Евгений Михайлович. - По сути, скот неприхотливый, кардинально на продуктивность тогда это не влияло. Но и развития не было. Не было такого Плешакова (Владимир Плешаков, сегодня директор Ассоциации племенного мясного скотоводства Алтая, генеральный директор ОАО «Племпредприятие «Барнаульское» - прим. авт.), который бы загорелся этим делом. По стаду ходил бык, но толку особого не было. От молочной коровы хоть молоко и теленка можно получить, а тут один теленок, и то, если бык расстарается. Смотрел я на это дело и уже хотелось руки сложить. Но пришел в это время в хозяйство главный ветеринарный врач – Василий Телешев. По сути, он-то и подал идею возродить стадо герефордов, вывести его на новый уровень. На него основная ответственность за животных легла. Плюс на ферму пришел работать Василий Гулаков, местный самородок. С пеленок, можно сказать, в животноводстве. Пришел механизатором, но я его почти сразу на ферму определил. Так он сразу «заболел» герефордами. Вызвали Плешакова, он тогда в департаменте животноводства был, но с мясным скотом еще не работал. Посмотрели мы все вместе на стадо, закатали рукава и начали работать: провели первую бонитировку (в мясном скотоводстве это было «ноу-хау»), выбраковали половину - и понеслась.
Мясное царство
ООО «Лебяжье» стало одним из первых хозяйств в крае, где начали искусственно осеменять герефордский скот. Все для того, чтобы улучшить генетику. Позже, совместно с еще двумя хозяйствами – ООО «Колос» Локтевского района и ООО «Фарм» Целинного, - объединились в ассоциацию.
- Как раз заработала программа по развитию мясного скотоводства, она дала огромный толчок вперед. Да и одному хозяйству, да еще с такой нехваткой кадров, очень сложно заниматься интенсификацией производства, - считает Евгений Егоров. – А тут специалисты ассоциации полностью взяли на себя воспроизводство, селекцию, учет, мы только «первичкой» занимаемся. По мне, так и должны работать современные хозяйства. Это правильный современный подход.
Нацеленность была на получение племенного статуса. Первый – репродуктора по герефордской породе – получили в 2008 году. Три года назад пошли на повышение – стали племенным заводом
- Мы многое для этого сделали. Во-первых, завезли генетику из Канады, Финляндии. Самолетами телок и быков везли. Своих, алтайских, до ума довели. Последние несколько лет активно занимаемся трансплантацией эмбрионов канадской селекции – эффект очень быстрый. Разумеется, в кошарах такой скот содержать было нельзя, поэтому с нуля начали строить ферму.
Все строительство ведется с соблюдением технологических тонкостей, присущих интенсивному ведению мясного скотоводства. Хозяйство одним из первых в крае построило современный раскол, совмещенный с осеменаторским и ветеринарным пунктами. Запущено несколько кормовых столов с поилками под навесом, с подогревом и освещением, построены коровники. На очереди прокладка асфальта, силосные траншеи, домик для работников и еще один кормовой стол. Через пару лет маточное поголовье с 450 голов должно вырасти до 600. Поэтому лучших телок оставляют на ремонт.
- Конечно, растениеводство сегодня – самое рентабельное направление в сельском хозяйстве, - признается Евгений Егоров, - Можно было бы как многие фермеры делать: посеял-убрал и в Таиланды загорать. Но этот путь не для нас. Да и условия суровые – чуть только неурожай, и все, убытки пошли. У нас вот в этом году град прошел – 1500 гектар пшеницы в асфальт закатал. Зато корма хорошие заготовили, справимся. Чем больше кубышек, в которых «деньги», тем выше шанс оставаться на плаву. Так и живем.
***
От автора
Такие люди, как Евгений Михайлович, – настоящая находка. В нем удивительным образом сочетается самобытность, юмор, обаяние и деловая хватка, обрамленное во врожденное чувство собственного достоинства. С ним невозможно находиться рядом и не улыбаться. У Евгения Егорова огромный запас колоритных историй, правда, не все их можно поместить на страницы «Алтайской нивы». Был бы рядом современный Шукшин – вдохновился бы на сборник рассказов. Побольше бы таких людей, и жизнь была бы намного краше!
«Сними подвенечное платье»
61 год назад, в семье простого скотника и продавщицы сельпо родился мальчик. Назвали Женей. В семье было трое детей, поэтому жили как все: не велико. Был домашний скот, так что управляться с животными будущий руководитель хозяйства научился рано. С отцом бегал на колхозную ферму, наблюдал, как тот работает на тракторе, порой и помогал. Там-то и влюбился в технику. После школы видел для себя один путь – на мехфаке сельхозинститута. Туда и поступил, без протекций колхоза, своими силами.
- Я не представлял для себя работу ветврачем или зоотехником. А к железкам тянуло, - вспоминает Евгений Михайлович. – Поэтому и пошел на мехфак.
Получив в 1978 году диплом специалиста, Евгений Михайлович вернулся в родную деревню. Хоть в городе и были свои плюсы – студенчество все же прошло там – другой жизни для себя не представлял. И сразу же получил должность главного инженера колхоза.
- Расслабиться мне не дали, - улыбается наш герой. – На третий же день председатель сказал: «Давай, снимай подвенечное платье и начинай вкалывать!». Тогда в колхозе 500 человек было, инженер за многое отвечал. Только комбайнов в моем «подчинении» 50 штук было. К слову, сейчас те же площади всего 7 единиц обрабатывают.
Сказать, что молодого начальника сразу приняли с распростертыми объятьями, будет лукавством. К огромной ответственности добавились проверки от подчиненных. Но «экзаменовали» как-то по-доброму. Все же специалист вырос на глазах у сотрудников.
- Помню, случай был: в одной из бригад поломка – трактор барахлит. Помощник подошел ко мне и говорит: «Михалыч, что-то понять не можем, что с трактором. Глохнет и все». Я говорю: «Надо топливный насос проверить». А они хитренько так смотрят со словами, что надо бы прям здесь и сейчас решить этот вопрос. Думаю: «Что ж такое?», а потом из практики вспоминаю подобный случай, разбираю подкачивающую помпу, а там пружины нет! Куда, говорю, ребята, пружину дели? Так что, конечно, и проверяли, и испытывали, куда без этого. Молодой же пришел. У инженера в те времена дел было выше крыши всегда. Что не случись – инженер виноват.
Полная ответственность
Так и летели годы в делах да заботах. Колхоз слыл середнячком по советским меркам, но убыточным никогда не был. Хотя сейчас параллели проводить сложно. Экономика другая была.
- Помню годы, когда по 2 центнера с гектара собирали, засуха ужасная, - говорит Евгений Михайлович. – Зона такая. Сегодня в таких условиях остаться на плаву было бы крайне сложно. Хотя колхоз деньги считал. А вообще интересно быть свидетелем того, как все меняется. Даже природа. Последние года четыре климат изменился, стало значительно лучше с урожаями.
Но давайте вернемся в самые сложные, по признанию собеседника, годы. Перестройка и девяностые мимо Лебяжки не прошли. В 1994 году Евгения Егорова избрали председателем колхоза.
- Если честно, работу я эту знал и не шибко рвался, - говорит Евгений Михайлович. – Но я же вырос в этом селе, да и мужики сказали: «Давай!». А потом начались смутные годы. Но я все выдержал – жалко было дело бросить. А такое выдержать было не просто – рвали на части как щенят. С одной стороны, экономика пошатнулась: зарплату людям по три года не платили, с другой – энергетики всю кровушку выпили. С третьей – бригады в черных плащах приезжали. И каждый требовал свое, с каждым надо было договориться.
С энергетиками вопрос остро в девяностые стоял у всех колхозов. «Лебяжье» не исключение.
- В советское время счетчик стоял в Егорьевке, на Лебяжку шел фильтр, - объясняет Евгений Егоров. – Но тогда просто все было – свет стоил копейки, да и народ платил исправно. Что не заплатит – колхоз покрывал легко. А в 90-е никто платить не стал, а цены, тем временем, выросли до потолка. И на колхоз повалились миллионные долги только за электроэнергию. Пришлось в экстренном порядке счетчики ставить, разбираться с этим. Сложность 90-х годов была в том, что никто просто не понимал, как жить дальше. Цены улетели вверх на все, кроме продукции. Плюс налоги появились – колхоз знать не знал про эту статью расходов. Но человек ко всему привыкает, ко всему адаптируется. Просто начали внимательно смотреть на то, что рентабельно, от чего-то отказываться.
Внутренняя перестройка
В свое время колхоз развивал несколько направлений: животноводческое (молочное скотоводство, свиноводство и овцеводство) и растениеводческое. На сегодняшний день из тех флагманов остались только молочка и полеводство.
Проблема 90-х была еще и в том, что люди, их отношение к работе, тоже изменилось. Конечно, остались бывалые, радеющие за свое дело. Но появилось и много тех, кто стал считать труд на селе чем-то зазорным.
- Знаете, когда скажешь человеку 100 раз что он свинья, он и захрюкает. Посмотрите, что по телевизору показывают? Молодежь смотрит и верит, что так и должно быть. И это не пережиток именно того времени, сегодня не лучше, - сокрушается Евгений Егоров. - Что завтра будет – непонятно. Чем эту грязь, покажите лучше, что и токарь может хорошо жить, и сельхозник. А то только бандиты да офисные сотрудники на экране. Как итог, вузы выпускают пачками менеджеров, юристов да экономистов. В сельское хозяйство идут либо совсем уж идейные, либо от безысходности. Да и кто почувствовал быстрые деньги, торгуя в том же ларьке, он же за станок уже не пойдет, там, как ни крути, надо 8 часов от звонка до звонка отстоять.
Но вернемся к нашим баранам. Собственно, из-за кадрового голода пришлось отказаться от свинофермы. С овцеводством, - а хозяйство держало 12 000 голов, - ситуация сложилась иначе.
- В те годы резко упала цена на шерсть. И не просто цена понизилась, а стало именно убыточным заниматься этим направлением, - вспоминает Егоров. – Стало понятно, что надо отказываться от овец. Но чабаны в овчарне работали очень хорошие, отказываться от них не хотелось. Вот и поехал в департамент по животноводству с вопросом – что делать дальше, на что заменить поголовье. Там тогда Корягин работал. Он говорит – бери мясной скот по лизингу. Так началась история мясной фермы.
Сначала купили 75 «мясных» телок в «Чарышском» Усть-Калманского района, чтобы мужики без дела не сидели.
- Когда только начинали заниматься герефордами, держали скот в соломенных «коровниках», - вспоминает Евгений Михайлович. - По сути, скот неприхотливый, кардинально на продуктивность тогда это не влияло. Но и развития не было. Не было такого Плешакова (Владимир Плешаков, сегодня директор Ассоциации племенного мясного скотоводства Алтая, генеральный директор ОАО «Племпредприятие «Барнаульское» - прим. авт.), который бы загорелся этим делом. По стаду ходил бык, но толку особого не было. От молочной коровы хоть молоко и теленка можно получить, а тут один теленок, и то, если бык расстарается. Смотрел я на это дело и уже хотелось руки сложить. Но пришел в это время в хозяйство главный ветеринарный врач – Василий Телешев. По сути, он-то и подал идею возродить стадо герефордов, вывести его на новый уровень. На него основная ответственность за животных легла. Плюс на ферму пришел работать Василий Гулаков, местный самородок. С пеленок, можно сказать, в животноводстве. Пришел механизатором, но я его почти сразу на ферму определил. Так он сразу «заболел» герефордами. Вызвали Плешакова, он тогда в департаменте животноводства был, но с мясным скотом еще не работал. Посмотрели мы все вместе на стадо, закатали рукава и начали работать: провели первую бонитировку (в мясном скотоводстве это было «ноу-хау»), выбраковали половину - и понеслась.
Мясное царство
ООО «Лебяжье» стало одним из первых хозяйств в крае, где начали искусственно осеменять герефордский скот. Все для того, чтобы улучшить генетику. Позже, совместно с еще двумя хозяйствами – ООО «Колос» Локтевского района и ООО «Фарм» Целинного, - объединились в ассоциацию.
- Как раз заработала программа по развитию мясного скотоводства, она дала огромный толчок вперед. Да и одному хозяйству, да еще с такой нехваткой кадров, очень сложно заниматься интенсификацией производства, - считает Евгений Егоров. – А тут специалисты ассоциации полностью взяли на себя воспроизводство, селекцию, учет, мы только «первичкой» занимаемся. По мне, так и должны работать современные хозяйства. Это правильный современный подход.
Нацеленность была на получение племенного статуса. Первый – репродуктора по герефордской породе – получили в 2008 году. Три года назад пошли на повышение – стали племенным заводом
- Мы многое для этого сделали. Во-первых, завезли генетику из Канады, Финляндии. Самолетами телок и быков везли. Своих, алтайских, до ума довели. Последние несколько лет активно занимаемся трансплантацией эмбрионов канадской селекции – эффект очень быстрый. Разумеется, в кошарах такой скот содержать было нельзя, поэтому с нуля начали строить ферму.
Все строительство ведется с соблюдением технологических тонкостей, присущих интенсивному ведению мясного скотоводства. Хозяйство одним из первых в крае построило современный раскол, совмещенный с осеменаторским и ветеринарным пунктами. Запущено несколько кормовых столов с поилками под навесом, с подогревом и освещением, построены коровники. На очереди прокладка асфальта, силосные траншеи, домик для работников и еще один кормовой стол. Через пару лет маточное поголовье с 450 голов должно вырасти до 600. Поэтому лучших телок оставляют на ремонт.
- Конечно, растениеводство сегодня – самое рентабельное направление в сельском хозяйстве, - признается Евгений Егоров, - Можно было бы как многие фермеры делать: посеял-убрал и в Таиланды загорать. Но этот путь не для нас. Да и условия суровые – чуть только неурожай, и все, убытки пошли. У нас вот в этом году град прошел – 1500 гектар пшеницы в асфальт закатал. Зато корма хорошие заготовили, справимся. Чем больше кубышек, в которых «деньги», тем выше шанс оставаться на плаву. Так и живем.
***
От автора
Такие люди, как Евгений Михайлович, – настоящая находка. В нем удивительным образом сочетается самобытность, юмор, обаяние и деловая хватка, обрамленное во врожденное чувство собственного достоинства. С ним невозможно находиться рядом и не улыбаться. У Евгения Егорова огромный запас колоритных историй, правда, не все их можно поместить на страницы «Алтайской нивы». Был бы рядом современный Шукшин – вдохновился бы на сборник рассказов. Побольше бы таких людей, и жизнь была бы намного краше!
