Истина в зерне
09.11.2022
17:53
Она выросла в семье врачей, но для себя выбрала совсем иную стезю. Родители, конечно, удивлялись: почему их девочку интересует качество продукции. Однако поддержали выбор дочери — и Мария ШОСТАК поступила в политех. Окончила «технологию пищевых продуктов» на отлично.
Последние семь лет она возглавляет Алтайский филиал «Центр оценки качества зерна». На самом деле функционал предприятия одним зерном не ограничивается. Об итогах странного 2020‑го, зерне первого класса, 646‑ка пестицидах, об «аграрной профессуре» и настоящей дружбе — это интервью.
— Еще во время учебы в «политехе» я точно знала, где буду работать после университета — в государственной хлебной инспекции. Пришла туда по направлению, была самой молодой в коллективе. Начинала в качестве инспектора на Барнаульской мельнице, потом перевелась в отдел контроля качества хлебобулочных изделий. Семь лет я проработала именно в ГХИ при Правительстве РФ.
— То есть качество зерна, безопасность, сертификаты — тебе эти понятия знакомы как «Отче наш»?
— Конечно! После упразднения хлебной инспекции я сменила несколько мест работы — но всегда трудилась по специальности.
— Как же ты попала в «Центр оценки качества зерна»?
— Когда туда искали руководителя, меня порекомендовал на тот момент президент Союза зернопереработчиков Алтая Виктор Фоминых — к сожалению, его уже нет в живых.
— Ты как‑то готовилась к новой для себя роли?
— Да я даже не подозревала, что решается судьба! Когда позвонили из федерального «Центра оценки качества зерна» и сказали, чтобы я прилетела в Москву на собеседование, решила, что это розыгрыш и бросила трубку!
— Правда?!
— Да! Хорошо еще, человек оказался настойчивым и перезвонил еще раз. Решила рискнуть — а что, силы есть, энергия есть, желание развиваться и сделать что‑то масштабное — тоже.
— Много людей претендовало на место?
— Было три кандидатуры. Двое взрослых, умудренных опытом мужчин. И я, тридцатипятилетняя.
— Расскажи, какое «наследство» тебе досталось?
— Небольшая лаборатория располагалась в арендованном помещении — с красными коврами и портретами вождей на стенах. Конечно, я была слегка обескуражена. Но все перемены оказались по силам. И за семь лет удалось сделать многое.
Значительно увеличился коллектив — с восемнадцати до шестидесяти человек.
— Почти в четыре раза! Чем вызван такой рост?
— Понимаешь, вначале направление деятельности нашего Центра было слишком узким — только оценка качества зерна и немного продукции зернопереработки. Соответственно, и клиентов было совсем немного.
— А что сегодня?
— Область аккредитации Центра — широчайшая! Одним Барнаулом и Алтайским краем уже не ограничиваемся — три года назад зашли в Новосибирск, а в нынче — в Томск.
— Что, там нет своих служб, способных оценить качество и безопасность зерна? И не только его.
— Есть. Но мы считаем, что качество наших услуг выше. И за счет квалификации специалистов, и за счет суперсовременного оборудования. Представляешь, у нас есть такие приборы, которые за десять минут определяют наличие 646‑ка пестицидов!
— Честно говоря, даже не представляла, что пестициды имеют такое разнообразие… Вопрос дилетанта: зачем столь скрупулезные анализы?
— Ну мы же — экспортно ориентированный регион. И если, например, российский регламент Таможенного союза говорит о том, что нужно определять чуть более двухсот пестицидов, то японские документы подразумевают предоставление анализа по 529 пестицидам.
Никто нас особо на международных рынках не ждет. И чтобы агропродукция добралась до других стран, нужно, конечно, делать ставку на ее качество.
— Получается, те наши сельхозпредприятия, которые ориентированы на экспорт, имеют возможность получить максимально точный и полный анализ качества зерна на вашем суперсовременном оборудовании?
— Да, аграриям не надо никуда отправлять пробы ни в какие заграничные лаборатории. Это удобно! Для интереса: за десять месяцев этого года алтайская продукция была экспортирована в 45 стран мира. И, конечно, вся она прошла контроль качества в нашей лаборатории.
— Мария, складывается впечатление, что вы в «Центре оценки качества зерна» только лишь зерном и продуктами его переработки не ограничиваетесь.
— Так и есть. Мы также проводим анализ почвы, воды — да практически всего!
— То есть и мясо, и масло, и молоко, и алкоголь вы берете на пробу?
— Естественно! Определение показателей безопасности всей сельхозпродукции — наше направление. У нас огромный лабораторный центр. Есть отдел обеззараживания. То есть если, например, в зерне нашли жуков — сразу же наши специалисты по заявке выезжают в зернохранилище и уничтожают насекомых.
— Удобно! Приехал, отдал пробу — и если вдруг какая‑то проблема, ее оперативно решат.
— Да, Центр работает по принципу одного окна. Это большая экономия времени для людей. В том числе, наверное, поэтому более трех тысяч компаний выбрали нас в качестве партнера в прошлом году. Причем не всегда это компании Алтайского края. Есть и инорегиональные предприятия.
Тренды последнего времени — правильное питание и безглютеновая диета. Глютен категорически противопоказан тем, кто болен целиакией. К сожалению, не всегда на упаковке продукта указывается правдивый состав. Поэтому мы нередко делаем анализ на содержание глютена по заказу ряда торговых предприятий. Пробы к нам везут со всей России — из‑за редкого оборудования Центра.
Про команду
— Расскажи про своих ребят. Ведь, как известно, «короля играет свита».
— Они у меня классные! Не могу сказать, что команда женская или, наоборот, чисто мужская. У нас — пятьдесят на пятьдесят. Средний возраст — чуть за 35. Но есть и опытные «бойцы» — им за шестьдесят.
На самом деле возраст для меня не главное. Бывает, что на собеседовании смотришь на двадцатилетнего — а у него огня в глазах нет. Нам такие не нужны.
Иногда просто удивляюсь людям. Спрашивают: а можно я в пятницу на работу выходить не буду, потому что законопроект о сокращенной рабочей неделе в Госдуму внесен.
— Так бывает?!
— Реально! В конце собеседования такой товарищ интересуется: «А вы мои дипломы разве не хотите посмотреть?» Отвечаю: «Да как‑то нет». На что соискатель заявляет, что вполне способен пойти с жалобой в трудовую инспекцию.
— Ну смешно же!
— Не говори! Один, помню, все упирал на то, что любит рыбалку. Ну замечательно! Иди и рыбачь тогда.
Чтобы собрать профессиональную и дружную команду, пришлось немало отсеять таких вот «рыбаков». Зато сейчас я горжусь специалистами «Центра». Выйти на работу в выходные — не вопрос! Надо так надо. Глаза горят, азарт и инициатива присутствуют — с такими людьми можно большие дела творить! Я всегда говорю: люди — это все. Работать у нас — это престижно и здорово. Некоторые попадают в команду не с первого раза.
Мы вместе организуем «мозговые штурмы» — так, например, родилась идея открыть филиал в Томске. И уже понятно, что это было правильное решение.
Расширяем не только географию присутствия — уже в начале следующего года разрастется наша лаборатория, приобретем дополнительное помещение. Это повысит скорость проведения анализов, увеличит уровень предоставления услуг.
Про качество зерна
— В этом году мы наблюдаем достаточно большое число арбитражных судов. Спорят о качестве зерна его производители и трейдеры. Наш Центр выступает в качестве арбитра, который чаще встает на сторону агрария. Иногда зернотрейдеры на нас обижаются, говорят — вы за крестьян. А мы максимально объективны. Все пробы шифруются и отправляются в лабораторию анонимно. Ответ получаем на выходе. По факту выходит, что да, зачастую мы за крестьян. Правда и качество чаще на их стороне.
— Ты говоришь, много арбитражных исследований в этом году.
— Около трехсот случаев. Спорят крестьяне и перекупщики об уровне клейковины, много споров по белку — это если говорить о «масличке»: подсолнечнике, рапсе и сое.
На протяжении последних лет мы видим, как каждая единичка в показателе той же клейковины, скажем, автоматически сказывается на цене партии. Поэтому за каждую единицу фермеры бьются. Поскольку это такой тяжелый труд — вырастить урожай. Особенно в этом году…
— Да, хотела про показатели этого удивительного года спросить.
— Несмотря на то что урожайность в этом сезоне не такая высокая, как в предыдущие, 2020‑й запомнится тем, что на Алтае, в Шипуновском районе, было получено зерно первого класса.
Мы давно не видели зерна такого качества. Оно высокостекловидное, выполненное, натурное и оно очень похоже на зерно пшеницы твердых сортов — хотя мы говорим о пшенице мягкой яровой. Это такая радость! Мы прославились не только в Сибири — алтайское зерно вновь заявило о себе по всей стране!
Всего 10 процентов нынешнего алтайского урожая — это зерно непродовольственных кондиций. Но опять же переход в непродовольственное зерно — из‑за пограничных показателей, плюс-минус какие‑то проценты клейковины.
Особенно удивила в этом году озимая пшеница. Она красиво и дружно взошла в прошлом году, пушистый снег укрыл ее — и озимая хорошо ушла в весну. Молотить урожай начали очень рано, на две недели раньше обычного — и зерно поражало и радовало своим качеством! Всего 12 процентов отнесено к фуражному зерну, но даже и оно очень хорошего качества. Так что по озимой пшенице алтайские аграрии — лидеры и большие молодцы!
Есть чем гордиться Алтайскому краю: при такой валовке получить такое качество — это очень круто! По России в целом качество пшеницы хуже. Но Сибирский округ всегда вносит свой вклад в общероссийский каравай — поэтому мы очень ждали наших результатов.
Этот год уникальный. 2020 — это что‑то с чем‑то. Только подумать: 29 дней апреля в Западной и Восточной Кулунде стояла засуха. В мае начались суховеи. И когда наши специалисты видели то зерно, которое получили степняки, то предела радости не было. Радости, гордости и волнения.
— Чувство сопричастности дорогого стоит!
— Я даже не знаю, кто больше волнуется — крестьяне или лаборанты. Всем важно знать, лучше или хуже прошлогоднего? Самое азартное время — когда начинаются первые намолоты. Первые подсолнушки понесли — и тревожно, и радостно.
Про «аграрную профессуру»
— Про зерно поговорили. Теперь давай про исследования почвы. Насколько это популярная услуга?
— Крестьянину интересно: куда он посадил семена и что из этого вырастет. Важно знать влияние пестицидов, их остаточное количество и прочее. Мы в этом направлении тоже работаем — совместно с Россельхознадзором. Отбираются пробы почв, анализируется, если или нет снижение плодородия. Фермеры изучают результаты и устраняют причины снижения плодородия. Такая важная и интересная тема.
— Ты семь лет возглавляешь Центр. За это время уже можно сделать кое‑какие выводы. На твой взгляд, наши крестьяне стали более грамотными? Я помню время, когда по дедовским методам хлеб сеяли, а сейчас аграрии заказывают химанализ почв.
— Безусловно! Сейчас все знают, что такое pH почвы, сейчас много где внедрено точное земледелие. Раньше сомневались — есть пестициды или нет? «Да мы туда сыпанули, сюда»… Сейчас все иначе! Аграрии стали такими грамотными! Контроль у них — за каждым полем. Сказались многочисленные семинары и совещания, где наши фермеры — постоянные участники. Агрономы встречаются такие профи, что смогут проконсультировать кого угодно. Это ведь великие практики, настоящая полевая профессура!
Да и техника какая пришла в поля, ты только посмотри! Ну о чем говорить, если под навороченный комбайн подбирают человека! Это удивляет и поражает.
— Наш аграрный сектор — он такой живой и настоящий!
— Согласна абсолютно! У людей жажда открытий, они не боятся экспериментировать, постоянно что‑то новое внедряют. Знаю, что буквально в первую неделю ноября одно из хозяйств Рубцовского района засеяло экспериментальное поле яровой пшеницей. Специалисты все просчитали, проанализировали метеосводку. Интересно же!
Вообще наши крестьяне стали такими продвинутыми за последние годы, освоили сложные технологии, смотрят в сторону высокомаржинальных культур.
— Соглашусь. Ассортиментная линейка сельхозкультур на Алтае за последние годы изменилась кардинально.
— Едешь по нашим полям — и задор какой ощущаешь! Красота вокруг такая! Тут тебе и королева алтайских полей пшеница, и гречиха-невеста, и небесного цвета алтайский лен. А цветущий подсолнечник! В его полях даже фотосессии проводят.
Про семью и друзей
— Мария, ты такая светлая, позитивная, очень живая и энергичная. Где черпаешь силы?
— Обожаю спорт. Фитнес, горнолыжка — это вот мое! Сауна, массаж тоже придают сил. Люблю путешествия, причем лежать на пляже с коктейлем в руках — совсем не мое. Мне нужно, чтобы были новые места, люди, события.
Не мыслю жизни без культуры и искусства. Недавно с друзьями летали в Москву — какое же счастье без миллиона туристов побывать в Третьяковской галерее! За четыре дня посмотрела три спектакля. Это все придает вдохновения и наполняет жизнь многими смыслами.
У меня много друзей, и не редки случаи, когда я звоню в кассу новосибирского, например, театра, и заказываю тридцать билетов. Кассир интересуется: вы, наверное, из санатория?
А я не из санатория. У меня просто друзей много!
— Ты молодая, а сын взрослый.
— У меня ранний брак. Сын — какой‑то уникальный человек. Он всегда очень самостоятельный. Решил в старших классах, что поступит в очень престижный тюменский вуз на самый модный нефтегазовый факультет. От помощи родителей при подготовке к вступительным экзаменам отказался напрочь. Мама моя причитала: «Хоть репетитора наймите ребенку!».
А он взял и поступил сам — бесплатно, на бюджетное отделение.
Живет и работает в Тюмени, зовет нас переехать. Но это исключено. Куда я без Алтая?!
Последние семь лет она возглавляет Алтайский филиал «Центр оценки качества зерна». На самом деле функционал предприятия одним зерном не ограничивается. Об итогах странного 2020‑го, зерне первого класса, 646‑ка пестицидах, об «аграрной профессуре» и настоящей дружбе — это интервью.
— Еще во время учебы в «политехе» я точно знала, где буду работать после университета — в государственной хлебной инспекции. Пришла туда по направлению, была самой молодой в коллективе. Начинала в качестве инспектора на Барнаульской мельнице, потом перевелась в отдел контроля качества хлебобулочных изделий. Семь лет я проработала именно в ГХИ при Правительстве РФ.
— То есть качество зерна, безопасность, сертификаты — тебе эти понятия знакомы как «Отче наш»?
— Конечно! После упразднения хлебной инспекции я сменила несколько мест работы — но всегда трудилась по специальности.
— Как же ты попала в «Центр оценки качества зерна»?
— Когда туда искали руководителя, меня порекомендовал на тот момент президент Союза зернопереработчиков Алтая Виктор Фоминых — к сожалению, его уже нет в живых.
— Ты как‑то готовилась к новой для себя роли?
— Да я даже не подозревала, что решается судьба! Когда позвонили из федерального «Центра оценки качества зерна» и сказали, чтобы я прилетела в Москву на собеседование, решила, что это розыгрыш и бросила трубку!
— Правда?!
— Да! Хорошо еще, человек оказался настойчивым и перезвонил еще раз. Решила рискнуть — а что, силы есть, энергия есть, желание развиваться и сделать что‑то масштабное — тоже.
— Много людей претендовало на место?
— Было три кандидатуры. Двое взрослых, умудренных опытом мужчин. И я, тридцатипятилетняя.
— Расскажи, какое «наследство» тебе досталось?
— Небольшая лаборатория располагалась в арендованном помещении — с красными коврами и портретами вождей на стенах. Конечно, я была слегка обескуражена. Но все перемены оказались по силам. И за семь лет удалось сделать многое.
Значительно увеличился коллектив — с восемнадцати до шестидесяти человек.
— Почти в четыре раза! Чем вызван такой рост?
— Понимаешь, вначале направление деятельности нашего Центра было слишком узким — только оценка качества зерна и немного продукции зернопереработки. Соответственно, и клиентов было совсем немного.
— А что сегодня?
— Область аккредитации Центра — широчайшая! Одним Барнаулом и Алтайским краем уже не ограничиваемся — три года назад зашли в Новосибирск, а в нынче — в Томск.
— Что, там нет своих служб, способных оценить качество и безопасность зерна? И не только его.
— Есть. Но мы считаем, что качество наших услуг выше. И за счет квалификации специалистов, и за счет суперсовременного оборудования. Представляешь, у нас есть такие приборы, которые за десять минут определяют наличие 646‑ка пестицидов!
— Честно говоря, даже не представляла, что пестициды имеют такое разнообразие… Вопрос дилетанта: зачем столь скрупулезные анализы?
— Ну мы же — экспортно ориентированный регион. И если, например, российский регламент Таможенного союза говорит о том, что нужно определять чуть более двухсот пестицидов, то японские документы подразумевают предоставление анализа по 529 пестицидам.
Никто нас особо на международных рынках не ждет. И чтобы агропродукция добралась до других стран, нужно, конечно, делать ставку на ее качество.
— Получается, те наши сельхозпредприятия, которые ориентированы на экспорт, имеют возможность получить максимально точный и полный анализ качества зерна на вашем суперсовременном оборудовании?
— Да, аграриям не надо никуда отправлять пробы ни в какие заграничные лаборатории. Это удобно! Для интереса: за десять месяцев этого года алтайская продукция была экспортирована в 45 стран мира. И, конечно, вся она прошла контроль качества в нашей лаборатории.
— Мария, складывается впечатление, что вы в «Центре оценки качества зерна» только лишь зерном и продуктами его переработки не ограничиваетесь.
— Так и есть. Мы также проводим анализ почвы, воды — да практически всего!
— То есть и мясо, и масло, и молоко, и алкоголь вы берете на пробу?
— Естественно! Определение показателей безопасности всей сельхозпродукции — наше направление. У нас огромный лабораторный центр. Есть отдел обеззараживания. То есть если, например, в зерне нашли жуков — сразу же наши специалисты по заявке выезжают в зернохранилище и уничтожают насекомых.
— Удобно! Приехал, отдал пробу — и если вдруг какая‑то проблема, ее оперативно решат.
— Да, Центр работает по принципу одного окна. Это большая экономия времени для людей. В том числе, наверное, поэтому более трех тысяч компаний выбрали нас в качестве партнера в прошлом году. Причем не всегда это компании Алтайского края. Есть и инорегиональные предприятия.
Тренды последнего времени — правильное питание и безглютеновая диета. Глютен категорически противопоказан тем, кто болен целиакией. К сожалению, не всегда на упаковке продукта указывается правдивый состав. Поэтому мы нередко делаем анализ на содержание глютена по заказу ряда торговых предприятий. Пробы к нам везут со всей России — из‑за редкого оборудования Центра.
Про команду
— Расскажи про своих ребят. Ведь, как известно, «короля играет свита».
— Они у меня классные! Не могу сказать, что команда женская или, наоборот, чисто мужская. У нас — пятьдесят на пятьдесят. Средний возраст — чуть за 35. Но есть и опытные «бойцы» — им за шестьдесят.
На самом деле возраст для меня не главное. Бывает, что на собеседовании смотришь на двадцатилетнего — а у него огня в глазах нет. Нам такие не нужны.
Иногда просто удивляюсь людям. Спрашивают: а можно я в пятницу на работу выходить не буду, потому что законопроект о сокращенной рабочей неделе в Госдуму внесен.
— Так бывает?!
— Реально! В конце собеседования такой товарищ интересуется: «А вы мои дипломы разве не хотите посмотреть?» Отвечаю: «Да как‑то нет». На что соискатель заявляет, что вполне способен пойти с жалобой в трудовую инспекцию.
— Ну смешно же!
— Не говори! Один, помню, все упирал на то, что любит рыбалку. Ну замечательно! Иди и рыбачь тогда.
Чтобы собрать профессиональную и дружную команду, пришлось немало отсеять таких вот «рыбаков». Зато сейчас я горжусь специалистами «Центра». Выйти на работу в выходные — не вопрос! Надо так надо. Глаза горят, азарт и инициатива присутствуют — с такими людьми можно большие дела творить! Я всегда говорю: люди — это все. Работать у нас — это престижно и здорово. Некоторые попадают в команду не с первого раза.
Мы вместе организуем «мозговые штурмы» — так, например, родилась идея открыть филиал в Томске. И уже понятно, что это было правильное решение.
Расширяем не только географию присутствия — уже в начале следующего года разрастется наша лаборатория, приобретем дополнительное помещение. Это повысит скорость проведения анализов, увеличит уровень предоставления услуг.
Про качество зерна
— В этом году мы наблюдаем достаточно большое число арбитражных судов. Спорят о качестве зерна его производители и трейдеры. Наш Центр выступает в качестве арбитра, который чаще встает на сторону агрария. Иногда зернотрейдеры на нас обижаются, говорят — вы за крестьян. А мы максимально объективны. Все пробы шифруются и отправляются в лабораторию анонимно. Ответ получаем на выходе. По факту выходит, что да, зачастую мы за крестьян. Правда и качество чаще на их стороне.
— Ты говоришь, много арбитражных исследований в этом году.
— Около трехсот случаев. Спорят крестьяне и перекупщики об уровне клейковины, много споров по белку — это если говорить о «масличке»: подсолнечнике, рапсе и сое.
На протяжении последних лет мы видим, как каждая единичка в показателе той же клейковины, скажем, автоматически сказывается на цене партии. Поэтому за каждую единицу фермеры бьются. Поскольку это такой тяжелый труд — вырастить урожай. Особенно в этом году…
— Да, хотела про показатели этого удивительного года спросить.
— Несмотря на то что урожайность в этом сезоне не такая высокая, как в предыдущие, 2020‑й запомнится тем, что на Алтае, в Шипуновском районе, было получено зерно первого класса.
Мы давно не видели зерна такого качества. Оно высокостекловидное, выполненное, натурное и оно очень похоже на зерно пшеницы твердых сортов — хотя мы говорим о пшенице мягкой яровой. Это такая радость! Мы прославились не только в Сибири — алтайское зерно вновь заявило о себе по всей стране!
Всего 10 процентов нынешнего алтайского урожая — это зерно непродовольственных кондиций. Но опять же переход в непродовольственное зерно — из‑за пограничных показателей, плюс-минус какие‑то проценты клейковины.
Особенно удивила в этом году озимая пшеница. Она красиво и дружно взошла в прошлом году, пушистый снег укрыл ее — и озимая хорошо ушла в весну. Молотить урожай начали очень рано, на две недели раньше обычного — и зерно поражало и радовало своим качеством! Всего 12 процентов отнесено к фуражному зерну, но даже и оно очень хорошего качества. Так что по озимой пшенице алтайские аграрии — лидеры и большие молодцы!
Есть чем гордиться Алтайскому краю: при такой валовке получить такое качество — это очень круто! По России в целом качество пшеницы хуже. Но Сибирский округ всегда вносит свой вклад в общероссийский каравай — поэтому мы очень ждали наших результатов.
Этот год уникальный. 2020 — это что‑то с чем‑то. Только подумать: 29 дней апреля в Западной и Восточной Кулунде стояла засуха. В мае начались суховеи. И когда наши специалисты видели то зерно, которое получили степняки, то предела радости не было. Радости, гордости и волнения.
— Чувство сопричастности дорогого стоит!
— Я даже не знаю, кто больше волнуется — крестьяне или лаборанты. Всем важно знать, лучше или хуже прошлогоднего? Самое азартное время — когда начинаются первые намолоты. Первые подсолнушки понесли — и тревожно, и радостно.
Про «аграрную профессуру»
— Про зерно поговорили. Теперь давай про исследования почвы. Насколько это популярная услуга?
— Крестьянину интересно: куда он посадил семена и что из этого вырастет. Важно знать влияние пестицидов, их остаточное количество и прочее. Мы в этом направлении тоже работаем — совместно с Россельхознадзором. Отбираются пробы почв, анализируется, если или нет снижение плодородия. Фермеры изучают результаты и устраняют причины снижения плодородия. Такая важная и интересная тема.
— Ты семь лет возглавляешь Центр. За это время уже можно сделать кое‑какие выводы. На твой взгляд, наши крестьяне стали более грамотными? Я помню время, когда по дедовским методам хлеб сеяли, а сейчас аграрии заказывают химанализ почв.
— Безусловно! Сейчас все знают, что такое pH почвы, сейчас много где внедрено точное земледелие. Раньше сомневались — есть пестициды или нет? «Да мы туда сыпанули, сюда»… Сейчас все иначе! Аграрии стали такими грамотными! Контроль у них — за каждым полем. Сказались многочисленные семинары и совещания, где наши фермеры — постоянные участники. Агрономы встречаются такие профи, что смогут проконсультировать кого угодно. Это ведь великие практики, настоящая полевая профессура!
Да и техника какая пришла в поля, ты только посмотри! Ну о чем говорить, если под навороченный комбайн подбирают человека! Это удивляет и поражает.
— Наш аграрный сектор — он такой живой и настоящий!
— Согласна абсолютно! У людей жажда открытий, они не боятся экспериментировать, постоянно что‑то новое внедряют. Знаю, что буквально в первую неделю ноября одно из хозяйств Рубцовского района засеяло экспериментальное поле яровой пшеницей. Специалисты все просчитали, проанализировали метеосводку. Интересно же!
Вообще наши крестьяне стали такими продвинутыми за последние годы, освоили сложные технологии, смотрят в сторону высокомаржинальных культур.
— Соглашусь. Ассортиментная линейка сельхозкультур на Алтае за последние годы изменилась кардинально.
— Едешь по нашим полям — и задор какой ощущаешь! Красота вокруг такая! Тут тебе и королева алтайских полей пшеница, и гречиха-невеста, и небесного цвета алтайский лен. А цветущий подсолнечник! В его полях даже фотосессии проводят.
Про семью и друзей
— Мария, ты такая светлая, позитивная, очень живая и энергичная. Где черпаешь силы?
— Обожаю спорт. Фитнес, горнолыжка — это вот мое! Сауна, массаж тоже придают сил. Люблю путешествия, причем лежать на пляже с коктейлем в руках — совсем не мое. Мне нужно, чтобы были новые места, люди, события.
Не мыслю жизни без культуры и искусства. Недавно с друзьями летали в Москву — какое же счастье без миллиона туристов побывать в Третьяковской галерее! За четыре дня посмотрела три спектакля. Это все придает вдохновения и наполняет жизнь многими смыслами.
У меня много друзей, и не редки случаи, когда я звоню в кассу новосибирского, например, театра, и заказываю тридцать билетов. Кассир интересуется: вы, наверное, из санатория?
А я не из санатория. У меня просто друзей много!
— Ты молодая, а сын взрослый.
— У меня ранний брак. Сын — какой‑то уникальный человек. Он всегда очень самостоятельный. Решил в старших классах, что поступит в очень престижный тюменский вуз на самый модный нефтегазовый факультет. От помощи родителей при подготовке к вступительным экзаменам отказался напрочь. Мама моя причитала: «Хоть репетитора наймите ребенку!».
А он взял и поступил сам — бесплатно, на бюджетное отделение.
Живет и работает в Тюмени, зовет нас переехать. Но это исключено. Куда я без Алтая?!
