Когда завод выпускает новую сельхозмашину, это всегда событие. За новинкой тянутся месяцы инженерных расчетов и возлагаемых надежд. Плох конструктор, который не похвалит свое детище, как и маркетолог, который не сумеет убедить потенциального покупателя. Однако сельхозтехника стоит миллионы и должна исправно служить годами, а значит ей необходима объективная оценка. Судьями на этом поле выступают специалисты «Алтайской машиноиспытательной станции». В начале лета коллектив отметил 60-летний юбилей. Ветераны рассказали о своей эпохе, молодежь – о делах сегодняшних.

Проверка на прочность

60 лет на станции близ Поспелихи испытывают сельхозтехнику со всего света. Завод-производитель заявляет параметры новой машины - будь то глубина и равномерность заделки, потери при обмолоте, нагрузка прицепного агрегата на трактор, из чего вытекает расход горючего. Эти и другие показатели нужно проверить  на соответствие заявленному. Цифры и факты, которые собирает инженер-испытатель, складываются в общую картину, будет ли машина конкурентоспособной или же отправится на доработку. Но это в основном опытные образцы. Чаще на испытания приходят модификации машин – получше предшественников, которые уже бегают по полям. Обычно в них находят недочеты и дают рекомендации по исправлению. Как говорится, критикуешь – предлагай.

По итогам испытания готовится протокол, далее документ отправляется на проверку в Москву. Беспристрастность в работе испытателя ценится превыше всего. Ведь если станция дает добро на серийное производство, она берет на себя часть ответственности за машину.

Испытывают технику аккуратно, не выходя из нормального рабочего ритма. Если завод указал предел скорости обработки 12 км/час – быстрей не разгоняют. Головокружительные тест-драйвы на пределе возможностей – это не про Алтайскую МИС. Аграриям порой приходится работать в авральном режиме, но не стоит забывать, что надежность машины – это прежде всего проверка временем, а точнее, сроком до первого капремонта, который может наступить через месяц или через десять лет. Все зависит от правильной эксплуатации.

На испытания машин отводятся необходимые часы. Время берут из нормативов, установленных на боронование, сев или уборку. Но бывают и исключения. Раньше на испытание комбайна закладывалось около 100 часов, а теперь некоторые заводы хотят знать, как их машина покажет себя в течение 450 часов. На полях станции такой выработки не достичь – приходится договариваться со сторонними хозяйствами, куда вместе с машинами командируют и инженера. То же касается и техники под животноводство.  

Образцы в дело

Основные испытания идут на полигоне МИС. Здешняя пашня – 4000 га. Выращивают все ходовые культуры. По сути, станция ведет свое хозяйство – реализует урожаи, чем и живет. Идея не нова, так было задумано с основания. Отличие от обычных хозяйств в том, что в каждом сезоне сеют и убирают новыми тракторами, посевными агрегатами и комбайнами, прибывшими на испытания. На станции есть своя агрономическая служба.

Какая техника придет на станцию, известно загодя. И для страховки на полевом стане имеется свои постоянные машины. Парк обновляют. Недавно взяли опрыскиватель «Туман-3». Испытания самоходки начнутся совсем скоро, результаты испытаний отправят на завод в Самару.  
В нынешнем сезоне уже оценили очередную модификацию посевного комплекса Feat Леньковского сельмашзавода. Новинка отличается рабочими органами (в первом случае сев анкерный, во втором – дисковый). Агрегатами работали на соседних полях с одной культурой, чтобы наглядно сравнить результаты.  

Как отмечает начальник отдела испытаний сельхозмашин Сергей Галанцев, в последние годы Алтайская МИС дала заключения по большинству сельхозмашин, которыми работают в Сибири. Испытывали линейку «Ростсельмаш», модификации «Кировцев», некоторые зарубежные образцы.

Первые в отрасли

Сергей Галанцев пришел в МИС после окончания Политеха. Откликнулся на вакансию, поехал в Поспелиху, а чем предстоит заниматься, не знал до последнего. Первое время голова пухла больше, чем в вузе. Инженер-испытатель, как никто, должен вникать в техдокументацию, читать ГОСТы и спецификации, как стихи. С наскока эту профессию не освоишь. Словно перед человеком высыпали кучу пазлов, он мучительно принимается собирать мозаику, и в один момент его настигает озарение – картинка проясняется, и рутинная работа становится интересной, а главное – понятной. Чтобы вникнуть в тему, Сергею понадобилось пара лет. Всего он трудится на станции уже 18. Лично испытал около 100 машин и агрегатов.

Сегодня в главном отделе восемь инженеров-испытателей, много молодежи, каждый ведет по несколько проектов. С начала года уже выданы заключения на 20 с лишним машин. Работа в разгаре. План на сезон – испытать около 70 новинок.

В советское время план был таким же. Работа особо не изменилась. Единственное, современную технику стали комбинировать – совмещать агроприемы, а значит отслеживать и увязывать меж собой нужно больше процессов. В то же время на помощь пришли современные компьютеры и программы, облегчающие расчеты.

Алтайская МИС всегда была в числе новаторов. Сюда пришла одна из десяти первых ЭВМ НАИРИ (электронно-вычислительная машина 1971 года – предшественник компьютера). В нее заносили сотни показателей, полученных в ходе испытаний, а на выходе поучали цифры, которые указывали на отклонения сельхозмашины от ГОСТов.

Работали за ЭВМ женщины. Она из первых инженеров-программистов Елена Буханько по образованию учитель математики. Приехала в Поспелиху из Татарстана. По совету мужа – механизатора пришла на станцию поглядеть на чудо электроники. В итоге нашла работу, которой отдала 40 лет. На своем веку работала на пяти поколениях советских компьютеров.

- Считаю, мне очень повезло, что я сюда устроилась. Казалось бы, село, но какой интеллектуальный коллектив здесь собрался. Откуда только не ехали - Украина, Воронеж, Москва, – вспоминает Елена Алексеевна.

В те годы главным инженером станции работал Ким Шкарбатюк (ныне почетный ветеран). Первые ЭВМ выбивал в Москве именно он. Кстати, Ким Петрович, как и его нынешний приемник Виктор Обыскалов, из местных, поспелихинских.

- Новшеств было много. Мы даже использовали скоростную киносъемку, поскольку некоторые моменты было не уловить невооруженным глазом. В частности, на замедленной прокрутке измеряли торможение трактора или равномерно ли падают семена в пашню, – рассказывает Ким Шкарбатюк.

Наши не хуже

В1963 году, когда в алтайской степи в результате поднятой целины началась эрозия почв, на МИС из Канады пригнали специальные агрегаты (за океаном с той же проблемой столкнулись в 30-е годы прошлого века), изучили, спроектировали аналоги быстро отправили в производство. Дали дорогу безотвальной вспашке по системе Терентия Мальцева. Станция полвека сотрудничала с Алтайским тракторным заводом, первой давала заключение по его машинам.

- Рубцовские трактора были не так уж плохи, основные претензии всегда были к условиям труда, иначе говоря, к комфорту. Сейчас бы догнали. Взять «Кировцы» – последние модели уже не уступают в этом John Deere и другим маркам, – вспоминает ведущий инженер отдела испытаний, ветеран станции Геннадий Ячменев. – Мне довелось испытывать последний рубцовский трактор Т-250. Он бы выпущен в единственном экземпляре и перовым делом пришел к нам. Это был настоящий прорыв. Он оставил далеко позади все наши колесные трактора того времени. Этот гусеничный тягач намного эффективней использовал мощность двигателя и меньше давил на почву. Колесные всегда топтали ее сильнее, но сейчас об этом почему-то забыли.

АТЗ разработал Т-250 еще в 1980-е. Будучи значительно мощней и удобней предшественников, он должен был стать главным продуктом завода. В те годы коллектив Алтайской МИС сравнивал его с лучшим из зарубежных аналогов – Challenger-65. Наш немного уступал американцу по наибольшей тяговой мощности, но превосходил по топливной экономичности. Жаль, что наладить его производство так и не смогли. Нужны были огромные вложения. Мог бы проект повлиять на судьбу завода, если бы его сумели запустить – возможно, но история не знает сослагательных наклонений.  

В советском сельхозмашиностроении была еще одна беда. Металл и другие материалы выделялись отрасли по остаточному принципу. Лучшее доставалось военной-промышленному комплексу.

- Советский конструктор всегда бы обижен тем, что не получал нужного материала. Расчеты делались на один металл, а на производство приходил другой, – продолжает Геннадий Ячменев. – Болты, гайки, как и рабочие органы, быстро истирались. Мы часто такое наблюдали.
Последние годы сельхозмашиностроение страны в целом и региона в частности переживает второе рождение. Остается надеется, что прежний опыт пойдет отрасли впрок.